Иногда они забывают о том, что не принадлежат этой эпохе. Под ладонями почти беззвучно сминается ткань, шуршат за тонкими седзи бумажные фонарики и приглушенный вдох, сквозь зубы, кажется неожиданно громким в темноте их комнаты. Токи замирает, озирается вокруг, вглядывается в очертания предметов и стен, ища что-то неведомое, что-то такое, что может их увидеть; увидеть то, что видеть никому, кроме них, не позволено; и расслабляется, когда ничего не находит. Кон лежит с закрытыми глазами под ним: Токи совсем не тяжелый. Он позволяет Токи целовать свое лицо и безвольную руку. Токи нежно, почти невесомо целует плечо, скрытое обычно повязкой, и Кон отворачивается. - Нет, ты на меня смотри, - просит Токи. – Открой глаза. Они не снимают одежду. Они даже не знают, зачем делают это, но Кон смотрит на Токи, а Токи смотрит на Кона, опираясь на локти по обе стороны от его головы. Наклоняется Токи быстро. Губами прикасается к губам Кона и улыбается. С улыбкой слизывает с губ Кона тяжелое теперь дыхание и говорит: - Еще. Кон приподнимается, и Токи соскальзывает с него на расстеленное, на полу, одеяло. Негромко смеются они оба, когда за дверью затихают чьи-то шаги. - Кон, пожалуйста, еще, - повторяет Токи и с улыбкой пристраивает голову на груди Кона. Кон ничего не говорит. Он лишь несильно дергает Токи выше, ближе, к себе, и зарывается носом в его светлые волосы. Завтра утром их разбудит краснеющая не без повода Кучиха, храм принцессы пробудиться ото сна, и одно и то же солнце будет светить над их головами под куполом и в Эдо, и еще через пару сотен лет в Токио. Иногда им кажется, что они не хотят возвращаться в свое время.
-
-
03.10.2010 в 23:00Иногда они забывают о том, что не принадлежат этой эпохе.
Под ладонями почти беззвучно сминается ткань, шуршат за тонкими седзи бумажные фонарики и приглушенный вдох, сквозь зубы, кажется неожиданно громким в темноте их комнаты. Токи замирает, озирается вокруг, вглядывается в очертания предметов и стен, ища что-то неведомое, что-то такое, что может их увидеть; увидеть то, что видеть никому, кроме них, не позволено; и расслабляется, когда ничего не находит.
Кон лежит с закрытыми глазами под ним: Токи совсем не тяжелый. Он позволяет Токи целовать свое лицо и безвольную руку.
Токи нежно, почти невесомо целует плечо, скрытое обычно повязкой, и Кон отворачивается.
- Нет, ты на меня смотри, - просит Токи. – Открой глаза.
Они не снимают одежду. Они даже не знают, зачем делают это, но Кон смотрит на Токи, а Токи смотрит на Кона, опираясь на локти по обе стороны от его головы.
Наклоняется Токи быстро. Губами прикасается к губам Кона и улыбается. С улыбкой слизывает с губ Кона тяжелое теперь дыхание и говорит:
- Еще.
Кон приподнимается, и Токи соскальзывает с него на расстеленное, на полу, одеяло.
Негромко смеются они оба, когда за дверью затихают чьи-то шаги.
- Кон, пожалуйста, еще, - повторяет Токи и с улыбкой пристраивает голову на груди Кона.
Кон ничего не говорит. Он лишь несильно дергает Токи выше, ближе, к себе, и зарывается носом в его светлые волосы.
Завтра утром их разбудит краснеющая не без повода Кучиха, храм принцессы пробудиться ото сна, и одно и то же солнце будет светить над их головами под куполом и в Эдо, и еще через пару сотен лет в Токио.
Иногда им кажется, что они не хотят возвращаться в свое время.
-
-
04.10.2010 в 16:49автор, спасибо. раскройтесь, хотелось бы знать, кто такие чудесности пишет.
не з.
-
-
07.10.2010 в 16:13Автор